Неточные совпадения
Наконец на третий месяц в
серьезном журнале появилась критическая статья. Сергей Иванович знал и
автора статьи. Он встретил его раз у Голубцова.
— Для
серьезной оценки этой книги нужно, разумеется, прочитать всю ее, — медленно начал он, следя за узорами дыма папиросы и с трудом думая о том, что говорит. — Мне кажется — она более полемична, чем следовало бы. Ее идеи требуют… философского спокойствия. И не таких острых формулировок…
Автор…
—
Автора этой затеи я знал как
серьезного юношу, но, очевидно, жизнь за границей…
Помимо неблагоприятных условий, общих для всего Сахалина, здешние хозяева встречают
серьезного врага еще в особенностях Арковской долины и прежде всего в почве, которую так хвалит только что цитированный
автор.
Но, по одной из тех странных, для обыкновенного читателя, и очень досадных для
автора, случайностей, которые так часто повторяются в нашей бедной литературе, — пьеса Островского не только не была играна на театре, но даже не могла встретить подробной и
серьезной оценки ни в одном журнале.
— Художественное произведение тогда лишь значительно и полезно, когда оно в своей идее содержит какую-нибудь
серьезную общественную задачу, — говорил Костя, сердито глядя на Ярцева. — Если в произведении протест против крепостного права или
автор вооружается против высшего света с его пошлостями, то такое произведение значительно и полезно. Те же романы и повести, где ах, да ох, да она его полюбила, а он ее разлюбил, — такие произведения, говорю я, ничтожны и черт их побери.
Кроме того, в пьесе Островского замечаем ошибку против первых и основных правил всякого поэтического произведения, непростительную даже начинающему
автору. Эта ошибка специально называется в драме — «двойственностью интриги»: здесь мы видим не одну любовь, а две — любовь Катерины к Борису и любовь Варвары к Кудряшу. Это хорошо только в легких французских водевилях, а не в
серьезной драме, где внимание зрителей никак не должно быть развлекаемо по сторонам.
Если критик находит, что публика заблуждается в своей симпатии к
автору, который оказывается преступником против его теории, то он должен был начать с защиты этой теории и с
серьезных доказательств того, что уклонения от нее — не могут быть хороши.
Мне кажется, я нисколько не преувеличил, ответив товарищу, что это отношение не грубее тех, какие существуют у
авторов серьезных статей друг к другу.
У нас вообще журнальная литература всегда пользовалась наибольшим успехом и получила наибольшее развитие — потому ли, что русские
авторы никогда не хотели или не умели сами хлопотать о продаже и об издании своих сочинений, или потому, что чтение мелких, легких статеек приходилось более по вкусу образующегося общества, нежели чтение сочинений обширных и
серьезных.
И на первых же порах в мое редакторство попалась повесть какого-то начинающего
автора из провинции из быта кавалерийского полка, где рассказана была история двух закадычных приятелей. Их прозвали в полку"Сиамские близнецы". Разумеется, она попала к военному цензору, генералу из немцев, очень
серьезному и щекотливому насчет военного престижа.